В 1848 году английский военный корабль «Дедалус» встретил в море морскую гадину, которую его офицеры опять подробно описали.

В 1877 году недалеко от Сицилии, близ мыса Зито, офицеры королевской яхты «Осборн» видели неведомого зверя, похожего на морскую гадину.

Ч. Гольдер, английский ученый, имел приятеля, который отлично изучил фауну моря и которому довелось два раза видеть морскую гадину в Линне в июле 1849 года.

Последние известия о страшилище сообщил в 1912 году корреспондент одной Нью-Йоркской газеты; он пишет, что два плотника, работавшие на постройке виллы в бухте Траверс (озеро Мичиган), видели морского гада 60 футов длины — он переплывал бухту.

Наша встреча в океане 12 апреля 1913 года, думается, была самой последней.

Все, кто видел морскую гадину, описывают ее, как огромного зверя, с длинной шей, которую она иногда поднимает над водой.

Некоторые из очевидцев уверяют, что гадина имела густую, красную гриву. Это наводило ученых на некоторую разгадку о таинственном морском звере.

В глубине океана живет Ремень-Рыба [83] , которая имеет форму 22-футового голубого прозрачного ремня с длинной красной гривой и весит около 500 фунтов.

Г-н Горацио Форджи из Санкта Анна в Калифорнии сообщает, что 22 января 1901 года один мексиканский индеец недалеко от Ньюпорт-Бича поймал такую рыбу с красной гривой, она весила 600 фунтов и была длиной 20 футов.

Форджи снял с нее фотографию, рыбу препарировал и отослал в музей.

Вообще этой рыбы, которую старые норвежцы и шотландцы звали «королем сельдей» (они были уверены, что если сделать что либо нехорошее «королю» — все сельди покинут это место), удалось поймать во всем мире очень немного экземпляров, а именно: 14 — в Норвегии, 19 — в Англии, 3 — во Франции, 1 — в Бермудесе (юж. Америка), 3 — близ мыса Доброй Надежды, 1 — в Индии, 5 — в Новой Зеландии, 2 — в Японии (один около Мито, другой возле Аморэя) и 5 — в Южной Калифорнии.

Внешний вид «короля» — могучая красная грива — позволял думать, что рассказанное относится к морской гадине, но сведения о том, что чудовище видели в озере Невада (штат Невада, Южная Америка) и в озере Кратера (штат Орегона) опровергают, на мой взгляд, возможность этой догадки, так как «король» — рыба глубины океана и плавать поверх озера (проникнуть в озеро можно только мелкой рекой), да еще и высовывать голову из воды абсолютно не может: разница давлений водяной толщи и атмосферы задавила бы ее сразу.

Я уверен, что все моряки, которые видели морскую гадину без красной гривы (а их большинство), встречали еще неведомое творение, может быть, потомка доисторического — завра, о котором пишет Н. Кез, ученый зоолог из Линна, а, может быть, какой либо новый, совсем еще невиданный, тип зверя…

Когда «Каледония» вновь вышла в море и последние очертания земли скрылись на горизонте, я со страхом глядел на мутную воду океана, который так упрямо прячет от людей свои тайны.

Д. P. Р. Толкин

Из повести

«РОВЕРАНДОМ»

(1925)

Ну что еще сказать о собаках? Нет, они не забыли о каменных обломках и дурном характере. Несмотря на все самые разнообразные достопримечательности и на все свои поразительные путешествия, в самой глубине памяти Роверандом неизменно хранил свою обиду. И каждый раз, когда он возвращался домой, она вылезала наружу.

Первой же его мыслью бывало: «Ну, и где теперь этот чертов волшебник? Что пользы быть с ним вежливым? Да я опять при первой же, хоть крохотной возможности раздеру ему все брюки сверху донизу!..»

В таком состоянии духа был он и в тот раз, когда, после очередной безуспешной попытки поговорить с Артаксерксом наедине, увидел мага, отбывающего по одной из ведущих из дворца царских дорог. Тот, конечно, был слишком гордым, чтобы, в его-то годы, отращивать хвост или плавники и учиться плавать как следует. Единственное, что он делал так же хорошо, как рыба, так это пил (даже в море! какова же должна была быть его жажда!). Массу времени, которое в ином случае он мог бы использовать для официальных дел, он проводил, наколдовывая в большие бочонки, стоявшие в его личных апартаментах, сидр. Если же он хотел передвигаться побыстрее, то на чем-нибудь ехал.

Когда Роверандом увидел его, он ехал в своем «экспрессе» — гигантской, закрученной винтом раковине, влекомой семью акулами. Народ освобождал дорогу моментально: акулы ведь очень больно кусаются…

— Давай за ним! — крикнул Роверандом морскому псу, и они припустили вслед по обрыву. И эти две противные собаки швыряли в карету здоровенные камни всюду, где она приближалась к обрыву. Как я уже говорил, они могли передвигаться изумительно быстро, и вот они мчались вперед, прячась в водорослевых кустах и спихивая вниз все, что лежало на самом краю. Это чрезвычайно досаждало волшебнику, но они тщательно следили за тем, чтобы он их не заметил.

Артаксеркс и выехал-то в ужасном расположении духа, а не успев проехать и мили, был просто в бешенстве — к которому, впрочем, примешивалась значительная доля тревоги. Ибо ему предстояло расследовать ущерб, причиненный весьма необычным водоворотом, появившимся внезапно и в такой части моря, которая ему ну совсем не нравилась. Он полагал — и был совершенно прав, — что к происходящим в том районе пренеприятнейшим вещам лучше бы не иметь никакого отношения.

Беру на себя смелость предположить, что вы уже смогли догадаться, в чем там было дело. Артаксеркс — мог.

Древний Морской Змей просыпался.

Или полудумал сделать это.

Долгие годы пребывал он в глубоком сне, но теперь начал поворачиваться. Когда он не был свернут в кольца, то достигал сотен миль в длину (некоторые говорят даже, что он мог бы протянуться от края до края мира, но это преувеличение); когда же он был свернут, то лишь одна пещера, помимо Клубящегося Котла — где он обычно и жил и где многие желали бы ему оставаться, — да, одна только пещера во всех океанах могла вместить его. И находилась она, к превеликому несчастью, вовсе не за сотни миль от дворца морского царя.

Когда Морской Змей во сне разворачивал одно-два из своих колец, воды взбаламучивались, и сокрушали человеческие дома, и нарушали покой людей на сотни и сотни миль вокруг. И было, конечно же, очень глупо посылать ПАМа посмотреть, что там такое, потому что Морской Змей слишком огромен, и силен, и стар, и туп, чтобы кто бы то ни было вообще мог его контролировать. Примордиальный, предысторический, Сама Морская Стихия, легендарный, мифический и придурок — таковы были другие эпитеты, прилагаемые к нему, и Артаксеркс это слишком хорошо знал.

Даже если бы Человек-на-Луне работал без устали пятьдесят лет, он не состряпал бы заклинания столь развернутого и могущественного, чтобы оно оказалось способным сковать Морского Змея. Единственный раз он только попытался — когда в этом была уж совсем большая нужда, — и в результате по меньшей мере один континент ушел под воду.

Бедняга Артаксеркс рулил прямо ко входу в пещеру. Но еще не успев выйти из экипажа, он увидел высовывающийся из устья пещеры кончик змеиного хвоста.

Был он больше, чем целый состав гигантских цистерн для воды, и был он зеленый и склизкий…

Этого Артаксеркс вынести уже не мог. Он хотел домой, и немедленно, прежде чем этот Червяк начнет поворачиваться снова, — как все червяки, в самый случайный и неожиданный момент.

И тут все испортил маленький Роверандом. Он знать ничего не знал о Морском Змее и его чудовищной мощи. Он думал лишь о том, как бы досадить этому идиотскому волшебнику с его кошмарным характером. И когда подвернулся момент — а Артаксеркс стоял, как дурак, замерев и уставившись на видимый конец Змея, тогда как его скакуны ни на что особо внимания не обращали, — пес подполз поближе и укусил одну из акул за хвост, просто для смеха.